19.11.2010

Председатель Союза архитекторов России Андрей Боков предрекает падение качества проектирования в связи с реализацией 94-ФЗ, размышляет о том, когда же повзрослеют российские девелоперы, признается, что Генплан Москвы консервативен, а архитекторы не знают, чем живет город. Обо всем этом он рассказал в интервью корреспондентам «Московской перспективы».
- Андрей Владимирович, как вы считаете, будет ли меняться Генплан в связи с последними кадровыми изменениями?
- Генплан, как и сопровождающие его документы, может и должен постоянно совершенствоваться. Он будет меняться и в связи со сменой городского главы, и вне связи с этим событием. Стенания по поводу Генплана проистекают как от несистемности мышления, так и от нежелания или невозможности понять этот документ. Сам же Генплан не революционен, не содержит, к сожалению, радикальных, принципиальных изменений и во многом ограничен двумя обстоятельствами: административными границами города и мировоззрением наших градостроителей. Мы не успеваем за изменениями в мире и плохо ощущаем складывающиеся тенденции, которые в том числе заключаются и в стремлении как можно более точно отвечать запросам жителей. Нам традиционно не хватает знаний о том, что происходит в городе, в силу всего этого Генплан носит скорее декларативный характер, что роднит его со всеми старыми Генпланами. Зато при новом Генплане есть ПЗЗ. И главное его достижение — попытка выстроить систему зонирования города. Это — важный шаг на пути к цивилизованному планированию. Ничего подобного в Москве еще не было. Хочу напомнить, что есть масса городов, где нет Генплана, но есть зонирование, в соответствии с которым определяется судьба города в целом и каждого его участка в отдельности. Продуктивные, результативные изменения Генплана невозможны вне продуманной стратегии и вне «агломерационного» взгляда. Ведь в столицу сейчас на работу люди ездят, к примеру, из Тулы. Нам необходимо снова вернуться к идее превращения планировочной структуры города из закрытой, замкнутой, в открытую. Нам надо не просто строить новые концентрические круги, а направить усилия на то, чтобы выводить административный центр из исторической части города. А за администрацией потянется деловая элита и их обслуживание. В итоге, возможно, удастся сохранить и исторический центр, и решить проблему транспорта.
- Где, в таком случае, будет центр управления городом? Вот, к примеру, заместитель директора НИиПИ градостроительства Московской области Павел Лапшов считает, что с точки зрения эффективности управления надо ограничить Москву пределами Камер-Коллежского вала, а все остальные территории выделить в отдельные территориальные образования со своими управляющими структурами.
- Ну, кто-то ведь вообще предлагает вынести столицу из Москвы и перенести ее за Урал или в Бологое. Проекты есть разные, но порождает их, по сути, общее ощущение того, что эффективная работа и власти, и общества крайне затруднена из-за особенностей пространственной организации жизни. Москва осталась последним крупным российским городом со средневековой планировкой и, по-видимому, единственным в мире моноцентрическим мегаполисом с радиально-кольцевой структурой плана.
Структуру Москвы изменить не удалось ни архитектору Бецкову в екатерининское время, ни даже после пожара 1812 года, когда московская аристократия настояла на сохранении привычного для нее окружения. В ХХ веке природа города не изменилась, несмотря на бурный рост. Светская социальная структура очень хорошо ложилась на средневековый феодальный план Москвы. На сегодня потенциал моноцентрического плана исчерпан. Мы обязаны искать выход из очевидного тупика, пути перехода к открытой структуре. Огромные усилия были предприняты после войны, чтобы вывести город за пределы исторической его части, сместив на юго-запад, в сторону проспекта Вернадского, Мичуринского проспекта и МГУ. Освоенные там новые территории впоследствии были бездумно застроены. Что же касается создания замкнутых территориальных образований в пространстве Москвы, то это путь назад. Проблемы Москвы — прежде всего проблемы инфраструктурные. Через транспортный коллапс, подобный московскому, прошли 30 — 40 лет назад все европейские столицы. Надо просто вспомнить их опыт и предпринять комплекс системных мер, в том числе организационных, а не только технических.
- Что вы думаете о 94-м Федеральном законе?
- Это нонсенс. Идеология закона строится на снижении стоимости и сроков, что в итоге ведет к браку и непрофессионализму. Закон создал коррупционную атмосферу и абсурдную практику, прежде невиданную. Нас неминуемо ожидает резкое снижение качества проектных решений и последующий в течение ближайших лет 5 — 10 кризис в области строительства и эксплуатации: качающиеся мосты, разваливающиеся дома и т. д. На проектировании нельзя экономить. Никакие качественные оценки 94-м ФЗ не предусмотрены. Нужны строгие критерии, которые квалифицировали бы запредельное снижение стоимости как демпинг. Всем ведь на самом деле ясно, сколько стоит работа и в какие сроки можно ее сделать на качественном уровне. Мировая практика ведения таких конкурсов заключается в снижении цены на доли процента. А у нас снижение достигает 30 — 70 процентов. Это значит, что люди каким-то другим способом умудряются восстанавливать объем финансирования. Но самое главное — профессия оказалась беззащитной перед вторжением непрофессионалов и с явной перспективой интеллектуальной деградации.
- Как вы оцениваете «Дом на Мосфильмовской» авторства Сергея Скуратова, вокруг которого этим летом разгорелся скандал в связи с несоответствием постройки высотному регламенту?
- Это один из немногих образцов действительно качественной архитектуры в Москве. Демонтаж шести этажей этого здания Скуратов воспринимает как личную драму.
Такая ситуация вообще не должна была возникнуть, если бы с самого начала работа чиновников, девелоперов и архитекторов велась по общим, единым и понятным правилам.
У всех нас есть привычка работать без явных ограничений. Заказчик, который не чувствует архитектурный контекст и не знает, чего хочет, провоцирует архитектора. Часто у нас происходит так, что мы начинаем строить одно, а заканчиваем совсем другое. Это положение, возможно, кого-то устраивает, но цивилизованным и перспективным считаться не может.
Недавно я столкнулся с ситуацией, когда девелопер решил перекрыть атриумное пространство в одном здании. Я спросил у него: «Для чего?» Он ответил: «Хочу!» Объяснить ему что-либо было невозможно, это принципиальное тяжелое поражение сознания, которое происходит из-за вторжения не в свою область, потому что правил нет, и каждый занят не своим. Вместе с тем вполне грамотные партнерства архитекторов и девелоперов постепенно складываются. Но чаще всего они имеют дело с очень простым материалом — коммерческим жильем, торговлей и т. п. А вот большие сложные проекты, основанные на смешанном финансировании, с высокой степенью рисков, пока нашим девелоперам не под силу. Основным застройщиком в крупных московских проектах всегда был город. В мире такая практика обычно отсутствует. Город, как правило, занимается развитием инфраструктуры и лишь частичным финансированием крупных социально значимых объектов, сам факт которого является сигналом для инвесторов. Чтобы так стало и у нас, должно усовершенствоваться законодательство, наладиться банковская система, появиться адекватная система страхования и т. д.
- Как вы полагаете, насколько тесно новая власть будет взаимодействовать с общественными организациями?
- Диалог с людьми и поиск согласия сегодня является ключом к правильной градостроительной политике. По сути, речь идет об изменении ментальности и власти, и публики, и архитектора, главная обязанность которого — поиск компромисса. Владимир Ресин в недавний период временного исполнения обязанностей мэра принял ряд мужественных и важных решений — я имею в виду и приостановку строительства депозитария на Боровицкой площади, и инициативу по демонтажу памятника Петру I. Эти решения соответствуют не только общественным настроениям, но и просто здравому смыслу. Способность признавать свои ошибки — хорошее, конструктивное свойство, но лучше их избегать с самого начала. Эффективная система, гарантирующая принятие безошибочных решений, — это конкурсное проектирование, конкуренция идей и имен, публично организованное обсуждение. Это признаки новой для нас, но крайне необходимой культуры согласия, когда эгоизм и произвол уступают место компромиссу, ответственности и здравому смыслу. Кризисные состояния преодолеваются посредством продуманных стратегических действий, часто болезненных и сложных, но на самом деле спасительных и необходимых. Ощущение этой необходимости должно объединять усилия власти и общества. При этом интересы общества могла бы представлять ответственная и подготовленная структура, например, городская общественная палата, о создании которой мы слышим все чаще.
- Как вы полагаете, может ли появиться в Москве механизм, который защитит город от произвола архитектора и заказчика?
- Никто не застрахован от ошибок. У скверной архитектуры разная природа, у каждого «урода» — своя история. Да и процент скверной архитектуры есть в любом городе, и так было во все времена. Важно, чтобы процент не был высок, а факты ошибок осознавались и анализировались. Большинство строящихся зданий во всем мире — это вообще «архитектура без архитектора», многие дома не имеют явного авторства. Каким образом тогда поддерживается общий качественный уровень? Практически любой малый город в Европе или в Америке имеет строгие правила застройки, правила «физического планирования». Вы видите, что все дома ориентированы в одну сторону, допустим, коньком крыши к дороге, материалы стен и кровли тоже одинаковые, улицы замощены, в итоге возникает тот ландшафт, та среда, которая делает проживание комфортным. Достигается эта стройность усилиями власти и самого сообщества, которое с помощью профессионалов регламентирует и контролирует застройку. В России примеры грамотного подхода к формированию городского ландшафта практически отсутствуют. Едва ли не единственное исключение — Суздаль. В начале 1990-х там можно было купить дом за несколько тысяч долларов, сейчас цены выросли во много раз. Качество среды стало причиной и условием роста капитализации, которого, возможно, не знает даже нефтегазовая отрасль.
№ 83 за 16.11.2010
Беседовали Николай Кириллов и Оксана Самборская

http://www.mp.stroi.ru/detail.aspx?id=1701cc88–877f-4f5d-b589–34990a2ef3bd